«Была депрессия, а потом…»: Как выживают подростки с тяжелым поведением без специальных программ реабилитации

Узнаем, что предлагает Минздрав и психоневрологический диспансер и почему этого недостаточно.

Воронеж в этом году потрясла трагедия. 16-летняя Ангелина стала жертвой наркомана, с которым несколько месяцев употребляла алкоголь и запрещенные вещества в съемной квартире недалеко от центра города. Родные не понимали, куда пропадает девочка, пока не стало слишком поздно. История Ангелины — лишь верхушка айсберга подростковых драм, разворачивающихся в нашем городе. Суициды, передозировки, убийства на почве наркотического опьянения — эти страшные слова прочно вошли в криминальные сводки Воронежа.

Журналисты «В курсе» провели расследование и выяснили, что дети, пережившие попытку самоубийства, сексуальное насилие или подсевшие на психоактивные вещества, фактически брошены на произвол судьбы. Единственное, на что они могут рассчитывать — краткосрочное лечение в психиатрической больнице. Прием у районного психиатра, горсть таблеток, в лучшем случае — недолгая госпитализация в стационар. А дальше — пустота и безразличие. Захочет подросток прийти на повторную консультацию — его дело, нет — никто не забьет тревогу. Врачи перегружены, им некогда бегать за «трудными» пациентами.

И спустя время сценарий повторяется: глубокие порезы на руках, передозировка, попытка суицида — и снова больничная палата, откуда ребенка вскоре выпишут в никуда. Замкнутый круг отчаяния и равнодушия, который некому разорвать.

Крик о помощи из палаты №6: монологи обреченных детей

«В курсе» пообщался с несколькими подростками, которые проходили лечение у психиатра.

— Когда накрывает депрессия, иногда нет сил даже встать с кровати, поесть, принять душ. Ты не понимаешь, сколько это будет продолжаться и почему все настолько плохо. Самое жуткое — ощущение полного бессилия, незнание, как себе помочь. Без поддержки близких просто идешь ко дну, — рассказывает 14-летняя Вика (имя изменено из этических соображений).

Школьная травля, непонимание учителей, проблемы в семье — груз проблем оказался непосильной ношей для хрупких детских плеч. Вика не выдержала и решилась на отчаянный шаг. Ее едва успели спасти врачи реанимации. Девочку отвезли в стационер, потихоньку приходит в себя. Только надолго ли?

— После реанимации психиатр сказала маме, что мое состояние очень тяжелое и нужно ложиться в стационар. Мама приезжает почти каждый день, поддерживает. Я рада, что осталась жива, но очень боюсь, что будет дальше. Вдруг я снова сорвусь? — делится переживаниями Вика, с трудом сдерживая слезы.

И такие истории — не редкость в стенах воронежских психбольниц. Десятки искалеченных детских судеб, сломанных жизней, несбывшихся надежд. А сколько еще трагедий остаются за кадром, не попадая в официальную статистику?

— После попытки суицида прошло полгода. Я ходила к психиатру, но уже не было месяца три. Зачем мне это нужно? — говорит еще один подросток Варвара (имя изменено). 

— Мне и так неплохо, если что, опять поеду в стационар, — убежден Иван (имя изменено). 

Наедине с собственными проблемами: как дети выживают без помощи взрослых

Психологи и врачи признают: редкий ребенок по собственной инициативе обратится за помощью к специалистам. Слишком силен страх стигматизации, осуждения, непонимания со стороны окружающих. Да и родители зачастую предпочитают закрывать глаза на проблемы своих детей, списывая все на «трудный возраст» и «издержки воспитания». В итоге подростки остаются один на один со своей болью, чувством вины, страхами. Они отчаянно пытаются справиться самостоятельно, но без профессиональной поддержки и грамотного сопровождения эта борьба обречена на провал. Дети, получив минимальную медицинскую помощь, вновь оказываются во власти своих проблем. И этот порочный круг не прервать без комплексной системы реабилитации.

Почему в нашем городе до сих пор нет специальной программы помощи подросткам, оказавшимся на грани? Программы, которая не ограничивалась бы формальными больничными процедурами, а действительно возвращала детей к полноценной жизни? Вопросы, которые уже много лет повисают в воздухе, натыкаясь на стену равнодушия и некомпетентности чиновников. Да, есть детское отделение на Кольцовской. Но там работают участковые врачи и психологи. Если травмированный ребенок не придет к ним на прием, то насильно его никто не доставит. Все отдается на откуп родителей, которые витают в облаках. 

Рецепт спасения: какой должна быть реальная помощь детям в беде

Ни для кого не секрет, что разовые консультации участкового психиатра и пара недель в стационаре — это как мертвому припарка. Чтобы вытащить подростка из пучины саморазрушения, нужна интенсивная комплексная программа реабилитации длительностью не менее полугода-года. Важнейший аспект — мотивация самих подростков на лечение и развитие. Если ребенок пропускает занятия, специалисты или органы опеки должны незамедлительно реагировать, искать подход, а не бросать несовершеннолетнего пациента на произвол судьбы. И конечно, во главу угла нужно поставить достойную оплату труда психиатров, психотерапевтов, психологов. Только когда люди, от которых зависят детские жизни, будут работать не за страх, а за совесть, качество помощи выйдет на принципиально новый уровень.

Организация эффективной программы помощи детям и подросткам в кризисных ситуациях — это не просто благое пожелание, а прямая обязанность министерства здравоохранения Воронежской области и руководства регионального психоневрологического диспансера. Именно в их компетенции — стратегическое планирование, выделение ресурсов, постановка конкретных задач по спасению юных жизней. Наркомания, суициды, последствия насилия — эти язвы разъедают юное поколение, калеча судьбы и отнимая будущее у наших детей.

Масштабы бедствия таковы, что закрывать глаза на него уже невозможно. Очевидно, что решение столь масштабной проблемы требует комплексного подхода и консолидации усилий на всех уровнях — от семьи и школы до системы здравоохранения и высших эшелонов власти. Первым шагом должно стать публичное признание остроты ситуации и постановка четких целей по ее исправлению.

Департамент здравоохранения Воронежской области совместно с руководством регионального психоневрологического диспансера обязаны незамедлительно приступить к разработке и внедрению специализированной программы помощи подросткам из групп риска. Ключевыми элементами такой программы должны стать:

— Создание выездных мультидисциплинарных бригад для работы с проблемными семьями и детьми на дому,

— Расширение коечного фонда и спектра услуг детского отделения психдиспансера,

— Организация центров дневного пребывания для подростков, нуждающихся в психологической и социальной реабилитации, 

— Проведение регулярных профилактических мероприятий в школах с участием медиков, психологов, сотрудников полиции и соцзащиты,

— Обеспечение доступности анонимной психологической помощи для детей и подростков, в том числе через специальные телефоны доверия и онлайн-сервисы.

Впрочем, судя по тому, как выглядят территория и корпуса психбольницы в Орловке , Минздрав и руководство психоневрологического диспансера увлечены какими-то другими делами. Да, перед ними стоит непростая задача. Слишком много времени упущено, слишком глубоки корни проблемы. Но опускать руки нельзя — на кону здоровье и жизни наших детей. Только объединив усилия на всех фронтах, признав масштаб вызова и ответственность каждого, мы сможем переломить ситуацию. Промедление и равнодушие недопустимы — цена бездействия измеряется искалеченными судьбами и оборванными жизнями.

Василий Сабуров

Другие материалы:

Главный врач купил крутую тачку, а сотрудники поддержали губернатора в день выборов: какой аванс дали Александру Гусеву в психбольнице Орловки